Воспоминания о российском Императоре Петре Первом

Здесь опубликованы воспоминания современников - иностранных послов, служивших при царсокм дворе в период правления Петра Первого, а также прекрасно описывающее деятельноcть Петра стихотворение А.С.Пушкина "Стансы" и отрывок из поэмы "Полтава".

СТАНСЫ

Александр Сергеевич Пушкин
1826 год

В надежде славы и добра
Гляжу вперед я без боязни:
Начало славных дней Петра
Мрачили мятежи и казни.

Но правдой он привлек сердца,
Но нравы укротил наукой,
И был от буйного стрельца
Пред ним отличен Долгорукой.

Самодержавною рукой
Он смело сеял просвещенье,
Не презирал страны родной:
Он знал ее предназначенье.

То академик, то герой,
То мореплаватель, то плотник,
Он всеобъемлющей душой
На троне вечный был работник.

Семейным сходством будь же горд;
Во всем будь пращуру подобен:
Как он неутомим и тверд,
И памятью, как он, незлобен.

Юль Юст — датский посол в России в 1709—1712 гг.

Царь очень высок ростом, носит собственные короткие коричневые вьющиеся волосы и довольно большие усы, прост в одеянии и наружных приемах, но весьма проницателен и умен.

...

Я ходил в церковь поздравлять Царя с радостным известием о подтверждении турками мирного договора. Царь стоял среди многочисленных певчих и пел с ними, словно сам был одним из церковнослужителей. Певчие пели очень хорошо во всех голосах.

...

Царь достоин безчисленных похвал, а именно: про него можно сказать, что он храбр, рассудителен, благочестив, поклонник наук, трудолюбив, прилежен и поистине неутомим. Царь одарен столь совершенным и высоким умом и познаниями, что один может управлять всем.

Корб Иоанн - австрийский дипломат, секретарь австрийского посла Гвариента

Выдающиеся телесные и духовные качества, при помощи которых его имя и молва о счастливейших подвигах распространились почти по царствам всего мира, предрекли ему с колыбели царство и настоящий высший жребий человеческого положения. Он отличается высоким, но стройным ростом и соразмерным телосложением, его живость и смышленость заставляли предполагать об его внутренних доблестях и привлекли к нему расположение и доброжелательство его народа.

...

Его Царское Величество, будучи всегда в себе уверен, презирает смерть и опасности жизни, страх перед которыми уничтожает у прочих людей всякое присутствие духа.

...

Царь обедал у князя Голицына, вдруг сообщают, что начался пожар и дом одного боярина уже сгорел. Взволнованный этим, Царь немедленно выскочил из-за стола и опрометью побежал туда, где распространялся пожар. При тушении пламени он не только распоряжался, но и действовал собственноручно, можно было видеть, как он работал на развалинах рухнувшего дома.

Вебер Фридрих-Христиан — ганноверский посланник в Петербурге в 1714—1718 гг.

Обычно он ходит в простом платье, не любит ни нарядов, ни чрезмерного числа слуг, большой противник бесполезной роскоши и праздности; напротив, благоволит усердным в труде. Сам он не теряет понапрасну времени. Обычно он в 3-4 часа утра присутствует в Тайном совете. Затем посещает кораблестроительную верфь, распоряжается там работой и прикладывает собственную руку, так как знает это дело в тонкостях от малейшей мелочи до самого главного. В 9 или 10 часов он развлекается работой на токарном станке, изготавливая красивейшие вещи. Затем в 11 часов у него короткая трапеза, а послеполуденное время после краткого, по русскому обычаю, сна проводит также за осмотром строительства и иными подобными делами. Вечером же он делает визит и, рано с этим покончив, ночью почивает.

...

Он большой любитель умозрительных, математических и механических наук и в этом не уступает никакому специалисту. Он не любит ни охоты, ни игры, ни иных подобных развлечений, а лишь серьезные дела и особенно людей, имеющих отношение к воде. В этой стихии он настолько неустрашим, что и тогда, когда в сильный шторм все остальные уже прощаются с жизнью, он один полностью сохраняет мужество, обычно сам берется за руль, отдает необходимые распоряжения и тем посрамляет самых лучших моряков.

Отрывок из поэмы "ПОЛТАВА"

Описание Полтавской битвы (27 июня 1709 года) между возгравляемыми царем Петром российскими войсками и армией шведского короля Карла XII.

Александр Сергеевич Пушкин
1828 год

Горит восток зарею новой.
Уж на равнине, по холмам
Грохочут пушки. Дым багровый
Кругами всходит к небесам
Навстречу утренним лучам.
Полки ряды свои сомкнули.
В кустах рассыпались стрелки.
Катятся ядра, свищут пули;
Нависли хладные штыки.
Сыны любимые победы,
Сквозь огнь окопов рвутся шведы;
Волнуясь, конница летит;
Пехота движется за нею
И тяжкой твердостью своею
Ее стремление крепит.
И битвы поле роковое
Гремит, пылает здесь и там,
Но явно счастье боевое
Служить уж начинает нам.
Пальбой отбитые дружины,
Мешаясь, падают во прах.
Уходит Розен сквозь теснины;
Сдается пылкой Шлипенбах.
Тесним мы шведов рать за ратью;
Темнеет слава их знамен,
И бога браней благодатью
Наш каждый шаг запечатлен.
Тогда-то свыше вдохновенный
Раздался звучный глас Петра:
«За дело, с богом!» Из шатра,
Толпой любимцев окруженный,
Выходит Петр. Его глаза
Сияют. Лик его ужасен.
Движенья быстры. Он прекрасен,
Он весь, как божия гроза.
Идет. Ему коня подводят.
Ретив и смирен верный конь.
Почуя роковой огонь,
Дрожит. Глазами косо водит
И мчится в прахе боевом,
Гордясь могущим седоком.
Уж близок полдень. Жар пылает.
Как пахарь, битва отдыхает.
Кой-где гарцуют казаки.
Ровняясь строятся полки.
Молчит музыка боевая.
На холмах пушки, присмирев
Прервали свой голодный рев.
И се — равнину оглашая
Далече грянуло ура:
Полки увидели Петра.
И он промчался пред полками,
Могущ и радостен, как бой.
Он поле пожирал очами.
За ним вослед неслись толпой
Сии птенцы гнезда Петрова —
В пременах жребия земного,
В трудах державства и войны
Его товарищи, сыны:
И Шереметев благородный,
И Брюс, и Боур, и Репнин,
И, счастья баловень безродный,
Полудержавный властелин.
И перед синими рядами
Своих воинственных дружин,
Несомый верными слугами,
В качалке, бледен, недвижим,
Страдая раной, Карл явился.
Вожди героя шли за ним.
Он в думу тихо погрузился.
Смущенный взор изобразил
Необычайное волненье.
Казалось, Карла приводил
Желанный бой в недоуменье...
Вдруг слабым манием руки
На русских двинул он полки.
И с ними царские дружины
Сошлись в дыму среди равнины:
И грянул бой, Полтавский бой!
В огне, под градом раскаленным,
Стеной живою отраженным,
Над падшим строем свежий строй
Штыки смыкает. Тяжкой тучей
Отряды конницы летучей,
Браздами, саблями звуча,
Сшибаясь, рубятся с плеча.
Бросая груды тел на груду,
Шары чугунные повсюду
Меж ними прыгают, разят,
Прах роют и в крови шипят.
Швед, русский — колет, рубит, режет.
Бой барабанный, клики, скрежет,
Гром пушек, топот, ржанье, стон,
И смерть и ад со всех сторон.
...
Но близок, близок миг победы.
Ура! мы ломим; гнутся шведы.
О славный час! о славный вид!
Еще напор — и враг бежит. 32
И следом конница пустилась,
Убийством тупятся мечи,
И падшими вся степь покрылась,
Как роем черной саранчи.
Пирует Петр. И горд, и ясен
И славы полон взор его.
И царской пир его прекрасен.
При кликах войска своего,
В шатре своем он угощает
Своих вождей, вождей чужих,
И славных пленников ласкает,
И за учителей своих
Заздравный кубок подымает.