И. Сталин. Контрреволюционеры Закавказья под маской социализма

КОНТРРЕВОЛЮЦИОНЕРЫ ЗАКАВКАЗЬЯ

ПОД МАСКОЙ СОЦИАЛИЗМА

Из всех окраин Российской Федерации Закавказье, кажется, является самым характерным уголком в смысле богатства и разнообразия национального состава. Грузины и русские, армяне и азербайджанские татары, турки и лезгины, осетины и абхазцы, - такова далеко не полная картина национального разнообразия семи-миллионного населения Закавказья.

Ни у одной из этих национальных групп нет резко очерченных границ национальной территории, все они живут чересполосно, вперемежку между собой, и не только в городах, но и в деревнях. Этим, собственно, и объясняется, что общая борьба национальных групп Закавказья против центра в России сплошь и рядом заслоняется их ожесточённой борьбой между собой. А это создаёт весьма "удобную" обстановку для прикрытия классовой борьбы национальными флагами и побрякушками.

Другой, не менее характерной чертой Закавказья является его экономическая отсталость. Если не считать Баку, этот промышленный оазис края, движимый главным образом внешним капиталом, то Закавказье представляет аграрную страну с более или менее развитой торговой жизнью по краям, у берегов морей, и с крепкими еще остатками чисто крепостнического уклада в центре. Тифлисская, Елизаветпольская, Бакинская губернии до сих пор изобилуют крепостническими татарскими беками и феодальными грузинскими князьями, владеющими огромными латифундиями, располагающими специальными вооружёнными бандами и держащими в своих руках судьбы татарско-армянско-грузинских крестьян. Этим, собственно, и объясняются те резкие формы аграрных "беспорядков", в которые нередко выливается там недовольство крестьян. Здесь же следует искать причину слабости и некристаллизованности рабочего движения в Закавказье (если не считать Баку), сплошь и рядом затемняемого аграрными "беспорядками". Всё это создаёт благоприятную почву для политической коалиции имущих классов и так называемой "социалистической" интеллигенции, в своём большинстве дворянской, против разыгрывающейся теперь в стране рабоче-крестьянской революции.

Февральская революция не внесла существенных изменений в положение трудовых классов края. Солдаты, эти наиболее революционные элементы деревни, были еще на фронте. А рабочие, слабые вообще, как класс, в силу экономической отсталости края, и не окрепшие еще, как организованная единица, пребывали в состоянии упоения добытыми политическими свободами, не собираясь, видимо, итти дальше Вся власть оставалась в руках имущих классов. Последние цепко держались за власть и выжидали, охотно предоставляя эсеро-меньшевистским стратегам усыплять рабочих и крестьян мудрыми речами о 6ypжуазном характере русской революции, о неосуществимости социалистического переворота и пр.

Октябрьская революция резко изменила положение. Она одним взмахом перевернула все отношения, поставив вопрос о переходе власти в руки трудовых классов. Клич "Вся власть рабочим и крестьянам!" громом прокатился по стране, подняв на ноги угнетённые массы. И когда этот клич, пущенный на севере России, стал претворяться там в жизнь, имущие классы Закавказья воочию увидели, что Октябрьская революция и Советская власть несут им неминуемую смерть. Борьба против Советской власти стала для них, поэтому, вопросом жизни и смерти. А "социалистическая" эсеро-меньшевистская интеллигенция, вкусившая уже от древа познания власти и поставленная теперь перед перспективой потери последней, автоматически очутилась в союзе с имущими классами.

Так создалась антисоветская коалиция в Закавказье.

Закавказский комиссариат с его татарскими беками, вроде Хан-Хойского и Хасмамедова, с одной стороны, и грузинскими дворянскими интеллигентами, вроде Жордания и Гегечкори - с другой, является живым воплощением этой антисоветской коалиции.

Для коалиции классов внутри национальных групп организуются "национальные советы": грузинский, татарский, армянский. Их вдохновитель - меньшевик Жордания.

Для коалиции имущих слоев всех главных национальностей Закавказья создаётся Закавказский комиссариат. Его руководитель - меньшевик Гегечкори.

Для объединения "всего населения" края в борьбе против Советской власти организуется так называемый "Закавказский сейм", состоящий из эсеро-меньшевистско-дашнако-ханских членов Учредительного собрания от Закавказья. Его декорация, то бишь, председатель - меньшевик Чхеидзе.

Тут есть и "социализм", и "национальное самоопределение", и ещё нечто более реальное, чем эти старые побрякушки, а именно: реальный союз имущих слоев против рабоче-крестьянской власти.

Но побрякушками жить долго не положено. Союз требует "дела". И "дело" не замедлило выступить на сцену, как только появилась первая реальная опасность. Мы говорим о революционных солдатах, возвращавшихся с турецкого фронта после открытия мирных переговоров. Солдаты эти должны были проехать через Тифлис, столицу антисоветской коалиции. Они могли составить в руках большевиков серьёзную угрозу существованию Закавказского комиссариата. Опасность самая реальная. И тут-то, пред лицом этой опасности, отпали все и всякие "социалистические" побрякушки. Контрреволюционный характер коалиции выступает наружу. Комиссариат и "национальные советы" разоружают возвращающиеся с фронта части, подвергая их изменническому обстрелу, и вооружают дикие "национальные" орды. Для большей прочности "дела" и обеспечения себя с севера, Закавказский комиссариат вступает в соглашение с Карауловым и с Калединым, посылает последнему целые вагоны патронов, помогает ему разоружать те части, которые сам не сумел разоружить, и вообще поддерживает его всеми средствами в борьбе с Советской властью. Обезопасить имущие классы Закавказья от покушений со стороны революционных солдат, не гнушаясь никакими средствами, - такова сущность этой низкой "политики". Натравливание несознательных вооружённых мусульманских отрядов на русских солдат, завлечение последних в заранее устроенные засады, избиение и расстрел, - таковы средства этой "политики". Высшей иллюстрацией этой позорной "политики" разоружения является расстрел русских солдат, шедших с турецкого фронта против Каледина, у Шамхора, между Елизаветполем и Тифлисом. Вот что сообщает об этом "Бакинский Рабочий":

"В первой половине января 1918 года на линии железной дороги от Тифлиса до Елизаветполя тысячные банды вооружённых мусульман во главе с членами Елиааветпольского мусульманского национального комитета а при помощи бронированного поезда, посланного Закавказским комиссариатом, произвели ряд насильственных разоружений уезжающих в Россию войсковых частей. Причём, убиты в искалечены тысячи русских солдат, трупами которых усеяна железнодорожная линия. Отобрано у них до 15 000 ружей, до 70 пулемётов и два десятка пушек".

Таковы факты.

Союз помещиков и буржуазии против революционных солдат Закавказья, действующий под флагом официального меньшевизма,-таков смысл этих фактов.

Мы считаем нужным привести здесь выдержки из статей "Бакинского Рабочего", освещающие елизавет-польско-шамхорские события.

"Правду о елизаветпольских событиях меньшевики стараются скрыть. Даже газета их вчерашних союзников, тифлисских эсеров, "Знамя Труда" констатирует их попытки "замять дело" и требует открытого обсуждения вопроса в краевом центре. Мы приветствуем это требование эсеров, ибо от того, будут ли официально разоблачены виновники шамхорской трагедии, будет ли пролит полный свет на события 6-12 января или нет, в значительной мере зависит дальнейшая судьба революции в Закавказье.

Мы заявляем, что в числе виновников елизаветпольских событий должен быть назван прежде всего бывший когда-то вождь кавказской социал-демократии, ныне так называемый "отец грузинской нации" - Ной Николаевич Жордания. Это под его председательством президиум краевого центра постановил разоружать проезжающие эшелоны и вооружать за их счёт национальные полки. За его подписью была отправлена телеграмма Елизаветпольскому мусульманскому национальному комитету о разоружении эшелонов, скопившихся около Шамхора. Он, Ной Жордания, посылал делегации из Тифлиса с тем же поручением разоружать эшелоны. Это было официально заявлено членом делегации солдатом Крупко па многолюдном заседании Гражданского комитета в Елизаветполе. Ной Жордания и его всегда не по разуму усердный помощник Н. Рамишвили послали бронированный поезд во главе с Абхазава, который раздавал оружие мусульманам и помогал им расстреливать тысячи солдат и разоружать эшелоны.

Ной Жордания оправдывается тем, что он телеграммы не подписывал. Десятки людей, армян и мусульман, утверждают, что телеграмма подписана им и эта телеграмма существует. Жордания говорит, что он, узнав об осложнениях, по телефону говорил с Абхазава, просил не разоружать насильственно эшелоны и пропустить их. Абхазава убит; это заявление не может быть проверено, но мы допускаем, что разговор был...

Если оставить мёртвого, на которого, по пословице, всё валить можно, есть живые свидетели, опровергающие показания Жордания и подтверждающие как адрес телеграммы, так и подпись Жордания и посылку делегации с поручением разоружить и пр.

Почему Жордания не привлекает их к ответственности, если они говорят неправду? Почему он и его друзья хотят "замять дело"?

Нет, граждане Жордания, Рамишвили и К", на вас лежит тяжёлая ответственность за кровь тысяч солдат, убитых 7-12 января.

Можете ли вы оправдаться в этом тяжком преступлении? Но не о личном оправдании идёт у нас речь.

Жордания интересует нас в данном случае не как личность, а как вождь партии, делающей политику в Закавказье, как наиболее авторитетный и ответственный представитель закавказской власти.

Он делал своё преступное дело, во-первых, по постановлению президиума краевого центра и Межнационального совета и, во-вторых, несомненно, с ведома Закавказского комиссариата. Обвинение, которое мы бросаем в лицо Жордания, распространяется на всю партию меньшевиков, на краевой центр, на Закавказский комиссариат, где господа Чхенкели и Гегечкори в тесном и открытом блоке с мусульманскими беками и ханами делают всё для того, чтобы погубить революцию. Мы говорим о Жордания и Рамишвили, поскольку их имена связаны с телеграммами, с приказами, отправкой "разбойничьего" бронированного поезда. С них должно быть начато следствие для выяснения истины.

Но есть ещё имена, которые должны быть названы, есть еще одно гнездо преступников, которое должно быть сметено. Это гнездо - Мусульманский национальный комитет в Елизаветполе, сплошь состоящий из реакционных беков и ханов, который 7 января вечером, основываясь на телеграмме Жордания, постановил разоружить эшелоны "во что бы то ни стало" и с невероятным бесстыдством и кровожадностью выполнил своё постановление 9-12 января.

Меньшевистская пресса, говоря о елизаветпольских событиях, изображает дело так, будто это было обычное для Закавказья "разбойничье" нападение на железную дорогу. Это бесстыднейшая ложь!

Не разбойники, а тысячи мирного населения мусульман, руководимых официально Мусульманским национальным комитетом, соблазнённых богатой добычей, уверенных в том, что это делается по приказанию закавказских властителей, совершали преступное дело у Шамхора и Далляра. Мусульманский национальный комитет открыто стягивал в Елизаветполь тысячи мусульман, вооружал их, сажал в поезда на ст. Елизаветполь в направлял в Шамхор. И когда "победа" была одержана, по словам очевидцев, верхом на пушке, отобранной у "врага", торжественно въехал в город "эсер" Сафикюрдский, сопровождаемый другими героями из Мусульманского комитета.

О каких же разбойных нападениях "идёт речь"?" ("Бакинский Рабочий" №№ 30 и 31.)

Таковы главные герои этой преступной авантюры.

А вот и документы, изобличающие творцов авантюры:

Телеграмма председателя краевого центра С. P., С. и К. депутатов Н. Жордания всем Советам о разоружении эшелонов. "Всем Советам Закавказья.

Из Тифлиса. № 505, а. Принята 6. 1. 1918 года, отправл. № 56363. Принял Наумов. Счёт слов 59. Подана 5-28-24. Циркулярно.

Ввиду того, что воинские части, уходящие в Россию, забирают с собой оружие и в случае неудавшегося перемирия национальные части могут остаться без достаточного вооружения для защиты фронта, краевой центр Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов постановил предложить всем Советам принять меры к отобранию оружия у отходящих частей и о каждом случае доводить до сведения краевого центра.

Председатель Крацентра Жордания".

Телеграмма ротмистра Абхазава командиру Татарского конного полка Магазову.

"Елизаветполь.

Командиру Тат. конного полка Магалову из Дзегама. № 42. Принята 7.1. 1918 года от Жу № 1857. Принял Вата. Счёт слов SO. Подана 7-го 15 ч.

Следуют пять вооружённых эшелонов с орудием, захватили представителей Совета, еду бронированным поездом для отпора. Прошу помощи всякого рода оружием.

Ротмистр Абхазава.

("Бакинский Рабочий" № 33.) Дс. Шатирашвилш.

Таковы документы.

Так в ходе событий отпали "социалистические" побрякушки, уступив место контрреволюционному, "делу" Закавказского комиссариата. Чхеидзе, Гегечкори, Жордания лишь прикрывают своим партийным знаменем мерзости Закавказского комиссариата. Логика вещей сильнее всякой иной логики.

Разоружая идущих с фронта русских солдат и борясь таким образом, с "внешними" революционерами Закавказский контрреволюционный комиссариат рассчитывал убить сразу двух зайцев: с одной стороны, oн уничтожил серьёзную революционную силу, русскую революционную армию, на которую, главным образом опереться большевистский комитет края; с другой стороны, он получал таким образом "необходимое" оружие для вооружения национальных грузинских, армянских, мусульманских полков, составляющих главную опору меньшевистско-контрреволюционного комиссариата. Война против "внешних" революционеров призвана была, таким образом, обеспечить "гражданский мир" внутри Закавказья. И эта коварная политика проводилась господами Гегечкори и Жордания тем решительнее, чем обеспеченнее они чувствовали себя с "тыла", т. е. со стороны Северного Кавказа, с его Каледиными и Филимоновыми.

Но ход событий опрокинул все расчёты контрреволюционеров Закавказья.

Падение Ростова и Новочеркасска, служивших убежищем Каледина - Корнилова, расшатало в корне "северный тыл". Окончательное очищение всей Северо-Кавказской линии, вплоть до Баку, свело его к нулю, Волна советской революции, идущей с севера, бесцеремонно вторглась в царство закавказской коалиции, угрожая его существованию.

Столь же "неблагоприятно" сложились обстоятельства в самом Закавказье.

Вернувшиеся с фронта закавказские солдаты разнесли по деревням аграрную революцию. Запылали усадьбы мусульманских и грузинских помещиков. Устои крепостнических остатков подверглись реши тельному штурму со стороны "обольшевизированных" солдат-крестьян. Очевидно, пустые обещания Закавказского комиссариата о передаче земли крестьянах не могли уже удовлетворить охваченных аграрной вол ной крестьян. От него требовалось дело, но не контрреволюционное, а революционное.

Не отстали и не могли отстать от событий и рабочие. Во-первых, идущая с севера революция и несущая рабочим новые завоевания, естественно, подымал, закавказский пролетариат на новую борьбу. Даже рабочие сонного Тифлиса, опоры меньшевистской контрреволюции, стали отходить от Закавказского комиссариата, высказываясь за Советскую власть. Во-вторых, после торжества Советов на Северном Кавказе, снабжавшем хлебом Тифлис при Каледине - Филимонове, продовольственная нужда не могла не обостриться, что, естественно, вызвало ряд продовольственных "беспорядков", - революционный Северный Кавказ решительно отказывается кормить контрреволюционный Тифлис. В-третьих, отсутствие денежных знаков (боны их не могут заменить!) расстраивало хозяйственную жизнь и, прежде всего, железнодорожный транспорт, что несомненно усугубило недовольство городских низов. Наконец, революционный пролетарский Баку, с первых же дней Октябрьской революции признавший Советскую власть и неустанно ведущий борьбу с Закавказским комиссариатом, не давал спать закавказскому пролетариату, служа ему заразительным примером и живым маяком, освещающим путь к социализму.

Всё это, вместе взятое, не могло не повести к революционизированию всей политической обстановки в Закавказье. Дело дошло, наконец, до того, что даже "надёжнейшие" национальные полки стали "разлагаться", переходя на сторону большевиков.

Перед Закавказским комиссариатом встала дилемма:

Либо с рабочими и крестьянами против помещиков и капиталистов, и тогда - развал коалиции.

Либо решительная борьба против крестьян и рабочего движения для сохранения коалиции с помещиками и капиталистами.

Господа Жордания и Гегечкори избрали второй путь.

Начать с того, что Закавказский комиссариат объявил аграрное движение грузино-татарских крестьян "разбоем" и "хулиганством", арестовывая и расстреливая "зачинщиков".

За помещиков против крестьян!

Далее, комиссариат закрыл все большевистские газеты в Тифлисе, а протестующих против этого безобразия рабочих стал арестовывать и расстреливать.

За капиталистов против рабочих!

Наконец, дело дошло до того, что господа Жордания и Гегечкори в целях, очевидно, "отвода грозы" прибегают к потворству армяно-татарской резне, - позор, до которого не падали доселе даже кадеты!

Закавказский комиссариат, Закавказский сейм и "национальные советы" против рабочих и крестьян,- таков смысл этого "нового" курса.

Так закавказские контрреволюционеры борьбу с "внешними" революционерами, борьбу с русскими солдатами, дополнили и развили в борьбу с внутренними революционерами, в борьбу со "своими же собственными" рабочими и крестьянами.

Крайне интересно для характеристики этого "поворота" в политике закавказских коалиционеров полученное на днях на имя Совета Народных Комиссаров письмо одного товарища с Кавказа, очевидца контрреволюционных бесчинств гг. Гегечкори - Жордания. Я привожу его целиком и без изменения. Вот оно:

"Здесь произошли новые события за последние дни, и положение сейчас очень серьёзное. 9 февраля утром арестовали четырёх наших товарищей, в их числе члена нового большевистского комитета Ф. Каландадзо. Были подписаны ордера на арест и других товарищей: Филиппа Махарадзе, Назаретяна, Шавердова и других членов краевого комитета. Пощадили только Миха Цхакая, очевидно, ввиду его болезни. Все перешли на нелегальное положение. Одновременно закрыли наши газеты: "Кавказский Рабочий", "Брдзола" (груз.) и "Банвори Крив" (арм.) и запечатали нашу типографию.

Это вызвало возмущение среди рабочих. В этот же день, 9 числа, состоялся митинг в железнодорожных мастерских, на котором присутствовало до 3 000 рабочих. Митинг единогласно, при четырёх только воздержавшихся, решил объявить забастовку с требованием освобождения товарищей и открытия газет. Было решено бастовать, пока требования не будут исполнены. Но забастовка оказалась неполной. Завзятая меньшевистская шайка, не возражавшая на митинге и не голосовавшая против, работала. В тот же день было собрание наборщиков, печатников, решили 226-ю голосами против 190 объявить однодневную забастовку-протест с теми же требованиями. Более единодушно постановили бастовать электрики, кожевники, портные, арсенальные мастерские, заводы Толпе, Заргарьянца и др.

Возмущение в городе разделялось и обывателями. Но на другой день, 10 февраля, произошло событие, которое заставило забыть об арестах и газетах.

Стачечный комитет железнодорожников и др. назначил на этот день, 10-го утром, митинг протеста в Александровском саду. Явилось на митинг, несмотря на все принятые меры для срыва митинга, более 3 000 рабочих и солдат (последних было мало, потому что эшелоны стоят в 15 верстах от города). Явились на митинг и скрывавшиеся товарищи - Кавтарадзе, Махарадзе, Назаретян и др. Среди митинга вошли в сад (приблизительно около двух рот) милиционеры и "красногвардейцы". С красными знаменами в руках и успокаивая митинг знаками, они подкрались к собравшимся.

Часть митинга, намеревавшаяся разойтись, осталась и, считая, что подходят свои, начала их даже приветствовать криками "ура". Председатель Кавтарадзе хотел остановить оратора и приветствовать явившихся. В это время пришедшие быстро рассыпались цепью, окружили митинг и открыли бешеный ружейный и пулемётный огонь по митингу. Целились главным образом в президиум, стоявший на эстраде. Убито 8 человек, ранено более 20 человек, 10-ю пулями убит один товарищ, похожий на Кавтарадзе, так же, как он, одетый, и "красногвардейцы" кричали друг другу, что Кавтарадзе ужо убит. Часть публики разбежалась, другая легла на землю. Стрельба продолжалась минут пятнадцать.

Как раз в эту минуту только что открылось первое заседание расширенного Закавказского сейма, и Чхеидзе держал речь под аккомпанемент ружей и пулемётов, трещавших тут же недалеко от дворца.

Этот расстрел, произведённый без всякого предупреждения и таким предательским образом, вызвал новое возмущение среди рабочих и, думаю, что уже окончательно оторвал их от меньшевиков.

Назаретяна и Цинцадзе догнали после митинга и вели на расстрел, их спас эсер Мерхалев. Эсеры "возмущаются", протестуют и пр. Возмущены и дашнакцаканы и весь город вообще. Но ничего сделать невозможно. Они нагнали из деревни вооружённых "красногвардейцев" и мусульманскую дикую дивп-8вю и свирепствуют. Всем товарищам-лидерам грозят открыто расстрелом. В день расстрела митинга появилось в городе много офицеров с белыми повязками - белогвардейцев, которые рыскали по городу и искали большевиков. Сняли с трамвая одного будто бы похожего на Шаумяна, и выстрелили в упор,- кричали, что это Шаумян, но разочаровались.

Вчера, 11-го, состоялся митинг в эшелонах, с участием наших товарищей. Там тысяч шесть солдат, без артиллерии, решили требовать освобождения товарищей, арестованных, открытия газет и расследования событий 10-го числа (расстрела митинга, на котором убит, между прочим, один из солдат из этих эшелонов). Прислали вчера же делегацию с ультиматумом, дали 24 часа для ответа.

Сегодня срок истекает, сообщают, что комиссариат стягивает силы для отпора. Подробностей пока не знаю. Ответственные товарищи из эшелонов пока не возвращаются, боясь ареста по дороге: они избраны там в Военно-революционный комитет эшелонов. Жду более точных сведений.

На завтра назначено заседание городской думы, эсеры и дашнаки выступят с протестом, будут представители и от нас. Настроение в городе очень тревожное. Сегодня демонстрация женщин около думы ввиду начинающегося голода. Повсюду в городе летучие митинги. По всей Грузни начинается крестьянское движение под влиянием приехавших из России солдат-грузин, которые все или большевики, или настроены большевистски. Меньшевики объявляют это движение погромным, разбойничьим и посылают "красногвардейцев" на усмирение. В Гори арестовали наших товарищей. Сегодня сообщают, что там разоружили наших солдат, и уже идут расстрелы. Из Кутаиса сообщали, что город в руках большевиков, во главе с Буду Мдивани. Туда были стянуты отовсюду силы меньшевиков, от посланных нами ответа еще не имею. Жду каждую минуту. Вчера в Мухрани арестован большевик, старик Церцвадзе, который ездил туда в связи с ожидавшимся вчера выступлением крестьян против князей Мухранских и удельных имений.

Арестованы сейчас и сидят в Метехе 9 человек. Эсеровская красная гвардия, охранявшая до сих пор тюрьму, ввиду арестов снялась и предлагала нам свои услуги.

Вчера стачечный комитет, состоящий из представителей перечисленных мною в начале предприятий, выпустил воззвание с призывом к общей забастовке. Сегодня обсуждается вопрос повсюду. Посмотрим, как себя проявит тифлисский пролетариат. На открытии сейма в день 10 февраля присутствовали только меньшевики (их 37 человек) и 1 мусульманин. Больше никого не было. Мусульманский депутат просил отложить до 13-го, что и было сделано. Пошлют, вероятно, и дашнаки и эсеры".

Такова "картина".

Долго ли еще просуществует этот контрреволюционный комиссариат, которому уже начертала история смертный приговор,-трудно сказать. Во всяком случае это выяснится в ближайшем будущем. Но одно несомненно: последние события окончательно сорвали маску социализма с меньшевистских социал-контрреволюционеров, и теперь весь революционный мир имеет возможность воочию убедиться, что в лице Закавказского комиссариата и его "сеймово-национальных" привесок мы имеем дело с самым злостным контрреволюционным блоком, направленным против рабочих и крестьян Закавказья.

Таковы факты.

Ну, а кому не известно, что слова и побрякушки гибнут, а факты и дела остаются...

"Правда" №№ 55 и56;

26 и 27 марта 1918 г.

Подпись: И. Сталин