Писарев Дмитрий Иванович. Русский Дон-Кихот

   Сочинения в четырех томах. Том 1. Статьи и рецензии 1859-1862
   М., Государственное издательство художественной литературы, 1955
   (Сочинения И. В. Киреевского, I и II т. Москва. 1861 год)
   I
   Ничто не может быть бесцветнее  и неопределеннее общих выражений:  обскурант,
прогрессист,   либерал,   консерватор,   славянофил,   западник;   эти выражения
нисколько не характеризуют  того человека,  к которому  они прикладываются;  они
надевают непрошенный мундир на его умственную личность и вместо живого человека,
мыслящего   и   чувствующего   по-своему,   показывают   нам неподвижную вывеску
замкнутого   круга   убеждений.   Чем  даровитее и замечательнее рассматриваемая
личность, тем  пошлее  кажутся  мне  общие эпитеты,  прилагаемые  к  ней  такими
критиками, которые не  хотят или  не умеют  вдуматься в  ее личные  особенности,
проследить ее индивидуальное  развитие и, таким  образом, вместо голого термина
дать оживленную характеристику.
   Если бы подойти к сочинениям И. В. Киреевского так, как подошел к ним  критик
"Современника", то  с ним  порешить было  бы очень  нетрудно. Причислить  его  к
самым мрачным  и вредным  обскурантам  вовсе не  мудрено;  за цитатами  дело не
станет; из  его  сочинений можно  выписать  десятки таких  страниц,  от которых
покоробит самого невзыскательного читателя; ну, стало быть, и толковать  нечего;
привел полдюжины самых пахучих  выписок, поглумился над  каждою в отдельности и
над всеми в  совокупности, поспорил для  виду с автором,  давая ему  чувствовать
все превосходство  своей  логики  и своих  воззрений,  завершил  рецензию общим
прогрессивным заключением, и дело готово - статья идет в типографию.
   Скоро сказка сказывается, да не  скоро дело делается. Напасть на  Киреевского
не трудно, да  толку-то в  этом мало.  Бороться с  ним незачем,  потому что его
деятельность уже принадлежит прошедшему; если  же мы останавливаемся на нем  как
на совершившемся  факте,  то  мы должны  или  объяснить  его по  мере  сил,  или
сознаться в  том,  что мы  объяснять  не  умеем; а  поработать  над  объяснением
личности Киреевского  как  любопытного  психологического факта  -  право  стоит.
Друзья и единомышленники  Киреевского скажут  конечно, что  его следует  изучать
как мыслителя, что его должно  уважать как двигателя русского самосознания,  что
принесенная им  польза  будет  оценена  последующими  поколениями.  С  подобными
мнениями согласиться невозможно:  Киреевский был плохой  мыслитель, - он боялся
мысли; Киреевский никуда не подвинул  русское самосознание, он даже не  затронул
его; его статьи никогда не производили впечатления; их читали мало, и теперь их
совсем забыли, несмотря  на то,  что последняя из  них была  написана всего  лет
семь тому  назад;  пользы  Киреевский  не принес  никакой,  и  если  последующие
поколения по  какому-нибудь чуду  запомнят его  имя, то  они пожалеют  только  о
печальных заблуждениях этого  даровитого человека. Если  бы Киреевскому  удалось
составить себе обширный круг читателей и приобрести себе значение в  литературе,
то   влияние   его   идей   составило   бы  самый яркий антагонизм с пропагандою
Белинского. Всякому честному деятелю литературы пришлось бы воевать с ним  всеми
силами своего пера; против него поднялись бы все люди, сколько-нибудь  дорожащие
мыслию;   за   него   стали   бы   только   люди   очень  ограниченные или очень
недобросовестные. А  сам  Киреевский  был  человек очень  неглупый  и  в  высшей
степени добросовестный  -  отчего же  он  хотел  остановить разум  на  пути  его
развития? Отчего он порывался  поворотить его назад,  к младенческим его годам?
Вот в этих-то  пунктах и  заключается психологический интерес  тех вопросов,  на
которые наводит чтение сочинений Киреевского и приложенных к ним материалов  для
его биографии.
   II
   И. В. Киреевский родился в 1806 году и вырос в деревне своих родителей.  Отец
его умер, когда  ему было шесть  лет, а мать  его, через пять  лет после  смерти
своего мужа,  вышла замуж  за Елагина.  Молодой Киреевский  привязался к  своему
вотчиму и  вырос  под его  влиянием.  Доброе  согласие его  с  своим  семейством
продолжалось во время всей  его жизни; ему не  пришлось относиться критически  к
личностям   своих   родственников,   и   поэтому   он   не испытал того тяжелого
разочарования, которое переживают почти все люди, начинающие мыслить.  Вероятно,
детство Киреевского оставило  в его  душе самое светлое  воспоминание; до  конца
жизни он дорожил теми лицами, которые управляли его первоначальным  воспитанием;
его совершенно удовлетворяли  их педагогические приемы,  их воззрения на жизнь,
их отношения к разным практическим и теоретическим вопросам; одобряя их понятия,
Киреевский сам успокоивался на  них и не  чувствовал необходимости стремиться к
чему-нибудь более разумному;  спокойно и  приятно проведенное  детство вместе  с
неизгладимыми воспоминаниями оставило в его  уме такой густой осадок  допотопных
идей,   которого   не   могли   сдвинуть   с   места   ни житейские волнения, ни
теоретические размышления. Любознательность Киреевского  была очень велика -  он
много читал,  серьезно задумывался  над прочитанным,  но как  только  вычитанные
идеи начинали  разрушать образы,  населявшие его  детство, так  он отстранял  их
прочь,   чистосердечно   называя   их   заблуждениями   и  не считая даже нужным
останавливаться на  вопросе -  точно  ли это  заблуждения. Киреевский  любил те
понятия, с которыми  он свыкся  в детстве;  а когда  человек любит  какую-нибудь
идею, тогда  бывает  очень трудно  убедить  его в  ее  несостоятельности; чтобы
опрокинуть в  голове его  эту  любимую идею,  необходим сильный  толчок, крутой
переворот   или   постоянное   влияние   другого  человека, стоящего выше его по
развитию и смотрящего на вещи непредубежденными глазами. Ни того, ни другого  не
пришлось испытать Киреевскому.

. . .

Скачать и прочитать весь текст - 23,7 Кб в zip-архиве