Хэмингуэй
Эрнст. Иметь и не иметь
Часть первая
ГАРРИ МОРГАН
(Весна)
Глава первая
Представляете вы себе Гавану рано утром, когда под стенами домов еще спят
бродяги и даже фургонов со льдом еще не видно у баров? Так вот, мы шли с
пристани в "Жемчужину Сан-Франциско" выпить кофе, и на площади не спал только
один нищий, он пил воду из фонтана. Но когда мы вошли в кафе и сели, там нас
уже ожидали те трое.
Мы сели, и один из них подошел к нам.
- Ну? - сказал он.
- Не могу, - ответил я ему. - Рад бы помочь вам. Но я уже вчера сказал, что
не могу.
- Назовите свою цену.
- Не в этом дело. Я не могу. Вот и все.
Двое других тоже подошли и смотрели на нас с огорчением. Они были славные
молодые люди, и я был бы рад оказать им эту услугу.
- По тысяче с головы, - сказал тот, который хорошо говорил по-английски.
- Мне самому неприятно, - ответил я ему. - Но я вам по совести говорю: не
могу.
- Потом, когда все здесь изменится, это вам сослужит службу.
- Знаю. Рад бы душой. Но не могу.
- Почему?
[488]
- Лодка меня кормит. Если я потеряю ее, я останусь без куска хлеба.
- За деньги можно купить другую лодку.
- Но не в тюрьме.
Они, должно быть, решили, что меня только нужно уговорить, потому что первый
продолжал:
- Вы получите три тысячи долларов, и впоследствии это может сослужить вам
службу. То, что тут сейчас, знаете, долго не продержится.
- Слушайте, - сказал я. - Мне совершенно все равно, кто у вас будет
президентом. Но у меня правило: не перевозить в Штаты ничего такого, что может
болтать.
- Вы хотите сказать, что мы будем болтать? - сказал один из тех, которые до
сих пор молчали. Он сердился.
- Я сказал: ничего такого, что может болтать.
- Вы считаете нас lenguas largas?
- Нет.
- Вы знаете, что такое lengua larga?
- Да. Тот, у кого длинный язык.
- Вы знаете, как мы поступаем с такими?
- Не петушитесь, - сказал я. - Вы ко мне обратились. Я вам ничего не
предлагал.
- Замолчи, Панчо, - сказал сердитому тот, что говорил первым.
- Он сказал, что мы будем болтать, - сказал Панчо.
- Слушайте, - сказал я. - Я вам говорил, что не берусь перевозить ничего
такого, что может болтать. Ящики с вином не могут болтать. Четвертные бутыли не
могут болтать. Есть еще многое, что не может болтать. Люди могут болтать.
- А китайцы не могут болтать? - сказал Панчо со злостью.
- Они могут болтать, но я их не понимаю, - ответил я ему.
- Значит, вы не хотите?
- Я вам уже вчера сказал. Я не могу.
- Но вы не станете болтать? - сказал Панчо. Он меня не понимал и оттого
злился. Да, пожалуй, и оттого, что дело не выходило. Я ему даже не ответил.
[489]
- Вы-то сами не из lenguas largas? - спросил он все еще злобно.
- Кажется, нет.
- Это что такое? Угроза?
- Слушайте, - ответил я ему. - Охота вам петушиться в такую рань. Я уверен,
что вы немало глоток перерезали. Но я еще даже кофе не пил.
- Так вы уверены, что я режу людям глотки?
- Нет, - сказал я. - И вообще мне на это наплевать. Разве нельзя говорить о
деле и не беситься?
- Да, я взбешен, - ответил он. - Я вас убить готов.
- Тьфу, черт, - сказал я ему. - Да придержи ты язык.
- Ну, будет, Панчо,-сказал первый. Потом мне : - Очень жаль. Я бы хотел,
чтоб вы перевезли нас.
- Мне тоже очень жаль. Но я не могу.
Все трое направились к двери, и я смотрел им вслед. Они были красивые
молодые люди, хорошо одетые: все без шляп, поглядеть на них, так было похоже,
будто у них денег хоть отбавляй. Послушать их, так, во всяком случае, было на
то похоже; они и по-английски говорили, как говорят кубинцы из богатых.
Двое из них были, видно, братья, а третий, Панчо, чуть повыше ростом, но из
той же породы. Знаете, статная фигура, хороший костюм, блестящие волосы. Я
подумал, что не такой уж он, верно, злой, как кажется. Он, верно, просто
нервничает.
Как только они вышли из кафе и повернули направо, я увидел, что через
площадь мчится к ним закрытая машина. Первым делом зазвенело оконное стекло, и
пуля врезалась в пирамиду бутылок в правом углу витрины. Я услышал выстрелы, и -
боп-боп-боп, вся пирамида разлетелась вдребезги.
Я прыгнул за стойку и видел все, выглядывая слева из-за края. Машина
остановилась, и возле нее присели на корточках два человека. У одного был
автомат Томпсона, а у другого магазинный дробовик с отпиленным стволом. Тот,
что с автоматом, был негр. Другой был в белом шоферском пыльнике.
Один из кубинцев лежал на тротуаре ничком, как раз под разбитой витриной.
Два других спрятались за
[490]
фургон компании "Тропическое пиво", только что подъехавший со льдом к
соседнему бару. Одна лошадь упала и билась в упряжи, другая неистово мотала
головой.
Один из кубинцев выстрелил из-за фургона, и пуля отскочила, ударившись о
тротуар. Негр с "томпсоном" пригнулся почти к самой земле и выпустил заряд под
фургон, - и верно: за фургоном один упал, головой на тротуар. Он судорожно
дергался, закрыв голову руками, и шофер выстрелил в него из дробовика, пока
негр вставлял новую обойму. Заряд был основательный. По всему тротуару
виднелись следы дроби, точно серебряные брызги.
Второй кубинец за ноги оттащил раненого под прикрытие фургона, и я увидел,
как негр снова пригнулся к мостовой, чтобы выпустить еще заряд. Но тут вдруг
мой друг Панчо стал огибать фургон с другой стороны, прячась за той лошадью,
которая устояла на ногах. Он вышел из-за лошади, белый, как грязная простыня, и
выстрелил в шофера из своего люгера, держа его обеими руками для большей
устойчивости. Он, не останавливаясь, дважды выстрелил поверх головы негра и
один раз ниже.
Он попал в шину, потому что я видел, как взвилась струя пыли, когда воздух
стал выходить из камеры, и негр, подпустив его на десять шагов, выстрелил ему в
живот из своего "томми", истратив, должно быть, последний заряд, потому что я
видел, как он отбросил автомат, а друг Панчо с размаху сел на мостовую и потом
повалился ничком. Он пытался встать, все еще не выпуская из рук свой люгер, но
не мог поднять головы, и тогда негр взял дробовик, который лежал у колеса
машины, рядом с шофером, и снес ему половину черепа. Ай да негр.
. . .
Скачать и прочитать весь текст - 115 Кб в zip-архиве |
|
