Чехов Антон Павлович. Лошадиная фамилия

   У отставного  генерал-майора  Булдеева  разболелись  зубы.  Он  полоскал  рот
водкой, коньяком, прикладывал к больному  зубу табачную копоть, опий,  скипидар,
керосин, мазал щеку йодом, в ушах у  него была вата, смоченная в спирту, но  все
это или не помогало, или вызывало тошноту. Приезжал доктор. Он поковырял в зубе,
прописал хину, но и это не  помогло. На предложение вырвать больной зуб генерал
ответил отказом.  Все домашние  — жена,  дети, прислуга,  даже поваренок  Петька
предлагали каждый свое средство, Между прочим, и приказчик Булдеева Иван  Евсеич
пришел к нему и посоветовал полечиться заговором.
   — Тут, в  нашем уезде,  ваше превосходительство, —  сказал он,  — лет  десять
назад служил акцизный  Яков Васильич.  Заговаривал зубы —  первый сорт.  Бывало,
отвернется к окошку, пошепчет, поплюет — и как рукой! Сила ему такая дадена…
   — Где же он теперь?
   — А после  того, как  его из  акцизных увольнили,  в Саратове  у тещи живет.
Теперь только зубами  и кормится. Ежели  у которого человека заболит  зуб, то и
идут к нему,  помогает… Тамошних саратовских  на дому у себя  пользует, а ежели
которыеиздругихгородов,топотелеграфу.  Пошлите ему, ваше
превосходительство, депешу, что  так, мол,  вот и  так… у  раба божьего  Алексия
зубы болят, прошу выпользовать. А деньги за лечение почтой пошлете.
   — Ерунда! Шарлатанство!
   — А вы попытайте, ваше превосходительство.  До водки очень охотник, живет  не
с женой, а с немкой, ругатель, но, можно сказать, чудодейственный господин.
   — Пошли, Алеша! — взмолилась генеральша.Ты вот  не веришь в заговоры, а я  на
себе испытала.  Хотя  ты  и не  веришь,  но  отчего не  послать?  Руки  ведь  не
отвалятся от этого.
   — Ну, ладно, — согласился Булдеев. — Тут  не только что к акциозному, но и  к
черту депешу пошлешь…  Ох! Мочи нет!  Ну, где  твой акцизный живет?  Как к  нему
писать?
   Генерал сел за стол и взял перо в руки.
   — Его в Саратове каждая собака знает, — сказал приказчик. — Извольте писать,
ваше превосходительство, в город Саратов,  стало быть… Его благородию  господину
Якову Васильичу… Васильичу…
   — Ну?
   — Васильичу…  Якову  Васильичу…  а  по  фамилии  А  фамилию  вот  и  забыл!..
Васильичу… Черт… Как же его фамилия? Давеча, как сюда шел, помнил… Позвольте-с…
   Иван Евсеич поднял глаза к потолку  и зашевелил губами. Булдеев и  генеральша
ожидали нетерпеливо.
   — Ну что же? Скорей думай!
   — Сейчас…  Васильичу…  Якову Васильичу…  Забыл!  Такая еще  простая фамилия…
словно как бы  лошадиная… Кобылин?  Нет, не Кобылин.  Постойте… Жеребцов  нешто?
Нет, и не Жеребцов. Помню, фамилия лошадиная, а какая — из головы вышибло…
   — Жеребятников?
   — Никак нет. Постойте… Кобылицин… Кобылятников… Кобелев…
   — Это уже собачья, а не лошадиная. Жеребчиков?
   — Нет, и не Жеребчиков… Лошадинин… Лошаков… Жеребкин… Все не то!
   — Ну, так как же я буду ему писать? Ты подумай!
   — Сейчас. Лошадкин… Кобылкин… Коренной…
   — Коренников? — спросила генеральша.
   — Никак нет. Пристяжкин… Нет, не то! Забыл!
   —   Так   зачем   же,   черт   тебя   возьми, с советами лезешь, ежели забыл?
рассердился генерал.Ступай отсюда вон!
   Иван Евсеич  медленно вышел,  а генерал  схватил себя  за щеку  и заходил  по
комнатам.
   — Ой, батюшки! — вопил он. — Ой, матушки! Ох, света белого не вижу!
   Приказчик вышел  в сад  и,  подняв к  небу  глаза, стал  припоминать фамилию
акцизного:
   — Жеребчиков… Жеребковский…  Жеребенко… Нет, не  то! Лошадинский…  Лошадевич…
Жеребкович… Кобылянский…
   Немного погодя его позвали к господам.
   — Вспомнил? — спросил генерал.
   — Никак нет, ваше превосходительство.
   — Может быть, Конявский? Лошадников? Нет?
   И в доме, все  наперерыв, стали изобретать  фамилии. Перебрали все возрасты,
полы и  породы  лошадей, вспомнили  гриву,  копыта, сбрую…  В доме,  в  саду, в
людской и кухне люди ходили из угла в угол и, почесывая лбы, искали фамилию..
   Приказчика то и дело требовали в дом.
   — Табунов? — спрашивали у него. — Копытин? Жеребовский?
   — Никак нет,  — отвечал Иван  Евечи и, подняв вверх  глаза, продолжал думать
вслух: — Коненко… Конченко… Жеребеев… Кобылеев…
   — Папа! — кричали из детской. — Тройкин! Уздечкин!
   — Взбудоражилась вся усадьба. Нетерпеливый, замученный генерал пообещал  дать
пять рублей тому,  кто вспомнит настоящую  фамилию, и за  Иваном Евсеичем  стали
ходить целыми толпами…
   — Гнедов! — говорили ему. — Рысистый! Лошадицкий!
   Но наступил вечер, а фамилия все еще  не была найдена. Так и спать легли,  не
послав телеграммы.
   Генерал не спал всю ночь, ходил из угла в угол и стонал… В третьем часу  утра
он вышел из дому и постучался в окно к приказчику.
   — Не Меринов ли? — спросил он плачущим голосом.
   — Нет, не  Меринов, ваше  превосходительство,ответил Иван  Евсеич и  виновато
вздохнул.
   — Да, может быть, фамилия не лошадиная, а какая-нибудь другая!
   — Истинно слово, ваше превосходительство,  лошадиная… Это очень даже  отлично
помню.
   — Экий ты  какой, братец, беспамятный…  Для меня теперь  эта фамилия  дороже,
кажется, всего на свете. Замучился!
   Утром генерал опять послал за доктором.
   — Пускай рвет! — решил он. — Нет больше сил терпеть…
   Приехал доктор  и  вырвал больной  зуб.  Боль  утихла тотчас  же,  и  генерал
успокоился. Сделав свое дело и получив, что следует, за труд, доктор сел в  свою
бричку и поехал домой. За воротами  в поле он встретил Ивана Евсеича… Приказчик
стоял на краю  дороги и,  глядя сосредоточенно себе  под ноги,  о чем-то  думал.
Судя по  морщинам, бороздившим  его лоб,  и  по выражению  глаз, думы  его  были
напряженны, мучительны…
   — Буланов… Чересседельников… — бормотал он.Засупонин… Лошадский…
   — Иван Евсеич! — обратился к нему доктор. — Не могу ли я, голубчик, купить  у
вас четвертей пять овса? Мне продают наши мужички овес, да уж больно плохой…
   Иван Евсеич тупо поглядел  на доктора, как-то дико  улыбнулся и, не сказав  в
ответ ни одного слова,  всплеснув руками, побежал к  усадьбе с такой  быстротой,
точно за ним гналась бешеная собака.
   — Надумал, ваше превосходительство! — закричал он радостно, не своим голосом,
влетая в кабинет к генералу. —  Надумал, дай бог здоровья доктору! Овсов! Овсов
фамилия акцизного! Овсов, ваше превосходительство! Посылайте депешу Овсову!
   — Накося! — сказал генерал  с презрением и поднес к  лицу его два кукиша. Не
нужно мне теперь твоей лошадиной фамилии! Накося!

. . .

Скачать текст - 3,45 Кб в zip-архиве